Барановский жутко любил палить студентов со шпаргалками.
А палил, конечно, профессионально... Бывало, все пишут, а он как вскочит! И давай под парты заглядывать! А ежели найдет чего - прям трепещет от радости! И студента выгоняет. А еще любил Барановский газетку почитать пока студенты пишут, или там журнал "Огонек". Читает, значит, и иногда пристально так на аудиторию поглядывает.
Ну вот однажды перед экзаменом рассаживается народ за парты, все подальше сесть норовят, а один товарисч - садится прямо напротив Барановского. Получили все задание, пишут, пыхтят, пару человек выгнали уже, остальные не то что шпаргалку - носовой платочек достать боятся. Поуспокоился малость Федор Титович, сел, газету развернул, читает. Иногда на шорохи подозрительные опускает газетку и эдак на студентов как глянет! И опять читает...
Тут студент на первой парте беззастенчиво достает из-за пазухи толстенный конспект, разворачивает его на нужной странице, и кладет К БАРАНОВСКОМУ НА СТОЛ! И начинает преспокойно списывать. Тот чует неладное, опускает газетку (на конспект!) и смотрит на студента. Тот себе пишет что-то - весь в работе. Барановский поднимает газетку, читает дальше. Студент продолжает списывать. В аудитории начинают хихикать. Барановский резко опускает газетку и глядит на студента в упор. Ничего. Встает, обходит его сбоку, пару раз проходится по аудитории. Ничего...
Заглядывает под парты. Пусто. Пожимает плечами, садится за газетку. Студент продолжает списывать. В аудитории начинается тихая истерика. Студент невозмутимо переворачивает страницу конспекта. Все в аудитории уже плачут. Барановский бросает газету, вскакивает и буквально обыскивает студента. Разумеется, ничего не находит. Такое повторяется еще несколько раз. Наконец, студент с облегчением незаметно для Барановского (за газеткой) прячет конспект обратно за пазуху и сдает работу. Тут Барановский не выдерживает.
- Вы списывали!
- Да что вы, Федор Титович, как можно... Вы же сами видели...
- Я не видел, но знаю, что вы списывали! НО КАК?!
- Да нет же... Вот ребята подтвердят...
- Вот, что, молодой человек. Скажите мне, как вам это удалось, и я ставлю вам четыре...
Студент объясняет. Барановский, скрепя сердце, выводит в зачетке "хорошо"...



Доцент МГУ, интеллигентнейший и добрый человек, в возрасте около 50 ушел в глубочайший запой. Его вышибли с работы, отвернулись коллеги, ушла жена, и на что он там жил какое-то время - мне неизвестно. Может, и бомжевал. Но однажды он бросил пить. Вообще. Очнулся, стал рассылать повсюду заявки на вакансии. Резюме блестящее, но Москва город маленький - в вузовском мире все всех знают. Из коллег. Пошли сплошные отказы или вежливое молчание.
Ближайшее место, где его приняли по недоразумению, оказалось за 9 тыс км - во Владивостоке, в не самом лучшем вузе. Там понадобились какие-то показатели для аккредитации по количеству остепененных, научным публикациям и т.п. Ну и взяли.
Когда я его увидел впервые, пришел в ужас - явно испитой человек. Если ему два дня не бриться и не мыться, пару фингалов получить - вообще от бомжа не отличишь. Как такого посылать к студентам на лекции?!
Члены ректората пришли к тому же мнению. Но дали ему шанс до завершения аккредитации или первого же нового запоя.
Сначала его полюбили студенты - он имел талант вести свои занятия толково и интересно. Ну и само по себе сочетание испитой внешности и постоянной безупречной трезвости вызывало уважение. Студентам было интересно, сколько он так продержится.
Потом его полюбила очаровательная одинокая женщина, преподавательница с другого факультета.
Потом его полюбил даже ректорат за знание иностранных языков и способность вести результативные переговоры с зарубежными партнерами по самым различным вопросам.
Испитая внешность вернулась в нормальный свежий вид где-то через год-другой, постепенно. Понятия не имею, что было тому причиной - косметические операции или обычные механизмы самовосстановления кожи. В общем, человек из подобранного по жалости стал гордостью факультета.
Года через три он стал одним из главных публичных лиц университета, его стало возможным показывать иностранным делегациям и бдительным родителям абитуриентов. Внешность - просто реклама ЗОЖ, разве что выглядел лет на 5-7 старше своего возраста. Как ни странно, даже это пошло на пользу делу - в дальневосточных странах большинство ректоров и деканов люди весьма возрастные. С ним они чувствовали себя комфортно, как с настоящим аксакалом.
Обаяние, ум, прекрасный язык устный и письменный. Во всяком случае русский и английский, могу только по ним судить, поскольку других не знаю. А он знал, еще три, и как-то на них общался. Вырос в полноценного профессора, цитируемость зашкаливала - он один из первых в этой местности понял фишку, что международный состав соавторов резко повышает интерес к публикации.
Наверно, он мог бы вернуться обратно в Москву, если бы не старая худая слава. А местные вузы вообще звали его наперебой под лучшие условия. Но он предпочел доработать четверть века в том самом вузе, где в него однажды поверили. Он недавно умер, любимый коллегами и студентами пожалуй больше, чем все ректоры, проректоры и директоры этого университета, вместе взятые.
Что его довело до запоев в 90-е? А черт его знает, я не спрашивал. Может, осознал свою смертность, и что лучшие годы жизни позади. А может, пришел к выводу о тщете бытия. Может, гормональный сбой или скверная пища. Что угодно - хоть роман с алкоголичкой. Или скорбел о судьбе страны в целом, страшное было время.
Есть тысячи причин для запоев, но очень редкие пути из них выбраться. В случае этого профессора сработала пожалуй любовь - к новой жене, к своей работе, к общению со своими студентами. Наш мир сильно зеркалит - они ответили ему тем же.



Приятель – программист, точнее, архитектор баз данных. Однажды проектировал структуру базы для какой-то немецкой околоправительственной организации. Зная о разгуле западной толерантности, запрограммировал им до 10 родителей на ребенка и до 40 вариантов пола.
– Это вы чуток перестарались, – говорят ему немцы. – Родителей у нас, как положено, от одного до двух, а вариантов пола четыре: мужской, женский, другой и «не указано». Но база всё равно не пойдет, надо переделывать. У вас количество детей неправильное.
– Что значит неправильное?
– Целочисленное.
– А какое надо?
– Дробное.
Тут-то у приятеля крыша и тронулась. 10 родителей он еще худо-бедно мог себе представить. Папа, мама, новый мамин муж, новая папина жена, две бабушки и два дедушки – вот уже 8. Но полтора землекопа, то есть полтора ребенка – это, простите, как? Один целый и один без ноги, что ли? Или они 5 месяцев беременности считают за 5/9 ребенка?
Оказалось, всё проще. Дело в немецком налоговом законодательстве. На каждого ребенка полагается налоговый вычет, но если оба родителя подают декларации по отдельности, то этот вычет делится между ними пополам. То есть ребенок матери-одиночки – это целая единица, а если родителей двое и оба работают, то каждому достается по полребенка. А та база данных имела отношение к налогоплательщикам, поэтому понадобилась такая графа.
Кстати, пресловутые «родитель номер 1» и «родитель номер 2» тоже придуманы не ради гейских извращений. Родитель номер 1 – это тот, к которому детсад или школа обращается первым в случае надобности. Обычно это мама, но если, например, родители в разводе и ребенок живет с отцом, то первым родителем будет папа. А если, не дай бог, отец с матерью умерли или отсутствуют по другой причине, то родителем номер 1 может быть бабушка или взрослая сестра. Семья из двух мам или двух пап тоже удобно вписывается в эту схему, но таких семей существенно меньше. Не надо искать черную кошку там, где ее нет.