Мы долго не могли продать квартиру, всех отпугивали соседи-алкаши из квартиры напротив. Неделю назад эти самые соседи продали свою убитую квартиру первым же пришедшим смотреть по такой цене, как и мы за свою просим (планировка одинаковая). А потому что у них "хороший район, спокойные соседи". Здорово! Нас продали в комплекте с квартирой алкоголиков))




Работаю начальником смены. Жена хозяина художница. Красивая дамочка, умная, талантливая, но бухает. Запив, начинает рисовать портреты, и как-то у неё получается зацепить характер. То есть, смотришь на рисунок и понимаешь, что у этого человека на уме, чем он живёт, чего боится и прочее. Раньше я про такое читал в книгах, считал авторским воображением, но поверьте, я видел это в реальности. Неделю назад шефа не было, и тут не территорию въезжает его жена. Машина разбита, сама синющая, села в уголке цеха, поставила в ногах бутылку водки и начала, периодически отхлебывая, молча рисовать портреты рабочих в обычном блокнотике самой простой шариковой ручкой. Я, конечно, маякнул, чтобы работа продолжалась, типа, ничего не происходит и всё, как и надо. Позвонил шефу, он приехал, забрал её домой и, по слухам, потом закодировал. А блокнотик я подобрал, там было около 20 набросков, и.. я наконец понял, кто стырил болгарку.



На прошлой неделе подъехал к дому, припарковался рядом с подъездом, в котором находится моя квартира. Около подъезда тусили мамаши с годовасиками, тугосерями и детьми чуток постарше. Я поздоровался и пошёл домой.
Утром, в субботу, в 09:15, звонок в дверь, причём это не скромный звонок, а прям такой наглый звооооон. Проснулись, я пошёл открывать дверь, смотрю в глазок - стоит соседка. Открываю дверь, а она мне: "Здрасьте, доктор!". Я аж проснулся, откуда, говорю, знаете что я врач? Она отвечает: "Вчера, когда вы подъехали, я под лобовым стеклом у вас увидела пропуск на территорию ГКБ и вашу фамилию на нём. Вот и привела к вам моего сыночку глянуть - у него что-то с горлом (на минуту, я ни разу не детский врач, и тем более не ЛОР, я реабилитолог). От такой наглости я, конечно, опешил, но даму с сыном впустил и даже произвёл осмотр горла и сделал звонок другу-педиатру. Диагноз был поставлен - воспаление миндалин, и предложена срочная госпитализация в больницу с целью уточнения диагноза. И, если потребуется, удаления этих самых миндалин. Распрощались, она ушла, я подумал - какие наглые бывают люди, и пошёл лёг в кровать дальше смотреть свои заслуженные сны.
Вечером этого же дня у нас намечался небольшой сабантуй с друзьями в честь второй годовщины нашей свадьбы. Пришли гости, мы выпили по паре рюмок, всё, как у людей. В 20:00 звонок в дверь. Я без задней мысли открываю дверь, стоит она, и вещает: "Сыначке плохо, температура 39, что делать?". Я отвечаю: "Мадам, ёптить, я ещё утром сказал - срочно в больницу, зачем ребенка гробить?". "Да, - говорит тётя, - мы решили полоскание попробовать, боимся операции". Следующий её вопрос меня просто убил. "Вы что, пьяны?!" - заявляет мне тётя. - "У меня ребёнок болеет, а вы тут пьёте!". Я на секунду задумался, не перепутал ли я свои хоромы на западе столицы со свои скромным отделением, подумал и понял, что нет. Просто тётка перегибает палку. Вежливо попрощался и пошёл к друзьям.
Рассказал им, посмеялись, забыли.
Утром в воскресенье звонок в дверь. Догадываетесь, кто пришёл? Правильно.
Первый вопрос: "Вы протрезвели?".
Второй: "Что делать с сыном?".
Узнал номер её квартиры, послал, вызвал скорую, пацана увезли.
После этого я стал врагом всех мамаш в радиусе 3 км от дома и пьющим врачом.



Утром 12 апреля 2009 года 56-летний американец Дуглас Уайт с женой и двумя детьми возвращался из отпуска во Флориде домой в Миссисипи на чартерном двухмоторном самолете Кинг-Эйр 200, рассчитанном на 8-9 пассажиров.
За 20 лет до того Дуг учился летать на маленькой одномоторной Сессне и даже получил лицензию. Незадолго до этого дня он решил восстановить навыки и снова начал учиться на Сессне. Пилот разрешил ему сидеть в правом кресле. Оборудование самолета серьезно отличалось от того, что знал Дуглас, и он поинтересовался, как работает радиосвязь, чтобы тоже слушать переговоры с диспетчерами.
Пожилой пилот, ветеран войны во Вьетнаме, выполнил взлет и настроил автопилот на плавный набор высоты. И … завалился набок.
Представьте, что вы сидите за спиной мотоциклиста, тот едет по прямой и внезапно исчезает, и вы оказываетесь в седле в одиночестве, а до этого только на велосипеде катались. Знаете, что надо тормозить, но где тормоза?
Дуглас знал, что надо делать, но совершенно не знал как. Подавляющее большинство приборов на панели было ему незнакомо, мертвый пилот блокировал некоторые из них, и он никогда не управлял самолетом с правого сиденья. Но он знал, как связаться с диспетчером.
Дуг так уверенно говорил по радио, что диспетчер сперва решил, что проблема только в том, что пилот потерял сознание и требуется срочная посадка, а самолет под контролем второго пилота. Дугласу пришлось объяснить, что он всего лишь пассажир, который немного летал на Сессне.
Диспетчеры в США не обязаны знать, как управлять самолетом. На счастье Дугласа, в тот день в смене центра Майами работала диспетчер Лиза Гримм, пилот и опытный инструктор. Она не летала на Кинг-Эйр, зато хорошо знала как работать с новичками.
Дуглас очень боялся отключать автопилот. Он видел, что самолет продолжает набирать высоту несмотря на то, что выставленный заранее предел в десять тысяч футов был уже преодолен. Пилот не успел настроить автопилот до конца. Если автопилот не выключить, то самолет продолжит набирать высоту, и в какой-то момент ему перестанет хватать скорости, он потеряет управляемость и упадет. Лиза убедила его, что автопилот следует отключить и проинструктировала что и как делать. Отключив автопилот, Дуглас столкнулся с новой проблемой: нос самолета продолжало задирать вверх. Требовалось изменить настройки. Кнопка находилась рядом с рукой, “но я же этого не знал”. Однако он наблюдал за пилотом во время взлета и успел заметить, что именно тот делал. Нужный переключатель находился где-то под телом пилота.
Дуглас позвал жену, но вытащить тяжелое тело из кресла в узкой кабине ей не хватило сил. В итоге она затянула ему ремень безопасности потуже и держала мертвого пилота за плечи, прижимая его к спинке кресла вплоть до конца полета.
Дуглас перевел самолет из режима набора высоты и следуя указаниям Лизы Гримм изменил курс и начал медленное снижение.
В это время диспетчеры работали как проклятые, расчищая небо и переводя остальные самолеты на запасные частоты (один пилот оказался туповат и вклинивался в переговоры Лизы и Дугласа восемь раз, пока, наконец, не перешел на другую частоту.)
Где-то через полчаса перед Дугласом встала новая проблема: необходимо было переключить радио на частоту диспетчеров аэропорта. Потом он говорил, что ему было очень страшно, ведь Лиза была его единственным источником информации. Процесс переключения частоты не был очевиден (достаточно сказать, что радио было четыре штуки и Дуглас даже не был уверен поначалу, какое из них - его!) и перед тем, как это сделать, он постарался убедиться, что знает, как вернуться на предыдущую. Однако, у него все получилось.
Диспетчеры международного аэропорта Форт Майерс были готовы. И снова повезло: один из них оказался пилотом. Он уже закончил смену, когда начальник перехватил его у выхода. Но Брайан Нортон тоже летал только на маленьких Сесснах и Чероки. И тут повезло в третий раз: еще один диспетчер вспомнил о своем старом друге, опытнейшем инструкторе с большим стажем именно на Кинг-Эйр. Он позвонил ему на мобильный телефон и тот ответил. В то воскресное утро Кари Соренсон уже сидел в своем кабинете, и материалы по Кинг-Эйр были у него под рукой.
Дуглас задавал вопрос диспетчеру, тот передавал вопрос товарищу, товарищ спрашивал по телефону Кари и Кари отвечал.
– Сэр, самолет на автопилоте или вы летите сами?
– Господь бог и я ведем его на пару!
Впоследствии, Кари вспоминал, что когда он понял, что имеет дело с пилотом, пусть и очень неопытным, то решил максимально упростить Дугласу задачу. Мол, пусть он летит как на Сессне. Ему не нужно пытаться изучать на лету дополнительное оборудование и приборы, с основными он знаком, и это главное.
Дуглас очень нервничал. За его спиной были жена и две дочери. Но на его счастье, информация проходила по нелепо длинному каналу из четырех человек без искажений, погода стояла прекрасная, самолет был полностью исправен и у Дугласа все получалось. Конечно, когда он только отключил автопилот и осваивал полет в ручном режиме, то не сразу смог выдерживать ровную скорость (примерно как у тех, кто только учится водить автомашину и еще не чувствует толком педаль газа) и она колебалась в пределах аж ста узлов. Но уже через полчаса колебания снизились до всего десяти узлов.
Вдали показалась ВПП. Дугласа ждал еще один сюрприз: на Кинг-Эйр было всего две позиции переключения закрылок в то время как на знакомой ему Сессне их четыре. Но он справился и с этим, и с выпуском шасси, а, главное, с выдерживанием нужных курсов, скоростей и высот.
И снова везение: обычно ветер в тех местах заметно сильнее, но в тот день его почти не было.
Посадка прошла великолепно, “Я сел словно бабочка, у которой болели ножки”, вспоминал потом Дуглас. Уже остановившись, он понял, что не знает, как выключить моторы и, испугался, что кто-то из наземных спасательных служб "попадет под винты". Пусть и не сразу, но он справился и с этим.
Все переговоры записаны и доступны. Голос Уайта звучит напряженно, но уверенно. Только один раз, уже после посадки, он всхлипнул вслух.
История на этом не закончилась. Дуглас Уайт решил, что теперь он точно станет настоящим летчиком. И стал им. Он получил лицензию и за последующие десять лет набрал больше тысячи часов на… Кинг-Эйр, и среди его полетов – несколько спасательных миссий на Гаити.